Любой человек, который выходил на международные рынки капитала, понимает, что легкий и дешевый кредит дают только своим. И для того чтобы стать таким своим, нужно много чего сделать. Нужно получить высокий рейтинг в правильных рейтинговых агентствах. Для чего нужно получить хорошие заключения в правильной аудиторской компании. Для чего нужно поработать с правильной консалтинговой компанией, которая даст нужные рекомендации (в том числе с кем работать можно и нужно, а с кем не стоит, такой мягкий вариант санкций). В общем, все это одна компашка, которая окормляется сверху такими китами, как МВФ, Всемирнный банк и ВТО.
Отметим еще, что желательно верхнему руководству компаний, представителям акционеров и бенефициаров появляться в правильных тусовках и вести там себя адекватно общим правилам. То есть хвалить тех, кого надо хвалить, и, соответственно, ругать тоже. А потом в действиях своих компаний эти правильные слова поддерживать. Вы думаете, что наши олигархи стали меньше ездить по Куршавелям из-за того, что их не любят? Да нет, конечно, просто в тех тусовках, в которых они привыкли вращаться, сегодня правильно ругать Путина. А они побаиваются, поскольку донесут же… Свои же…
И вот вся эта система, вместе взятая, и называется Бреттон-Вудской.
Начало ее построения относится к 1944 году, а самый главный механизм, ради которого все и строится, собственно говоря, это доступ к дешевому кредиту. Долларовому кредиту. Потому что чем дешевле для тебя кредит, тем большую часть прибыли, генерируемой мировой экономикой, ты получаешь в свой карман. Все просто, ясно и бесхитростно. Другое дело, что студентам преподают иначе..., ну так разницу между экономикой и политэкономией я не раз объяснял.
Проблемы начались в XXI веке, поскольку в какой-то момент окончательно стало ясно, что особую прибыль дешевый кредит больше не дает. Денег в экономике все больше, а вложить их с прибыль все труднее. Ну и, не будем забывать, что основу прибыли для банков все-таки образует эмиссия, а ее эффективность тоже упала (настолько, что к середине 2014 года США существенно сократили ее объем). И что в такой ситуации делать?
В результате механизм доступа к дешевому кредиту продолжает действовать, но если раньше он, что главное, перераспределял добавленную стоимость, то теперь он перераспределяет в основном убытки. Нет, в номиналах все хорошо, но только если забыть про эмиссию, про инфляцию и так далее. А вот если не забывать, то получается, что самые богатые (самые главные из описанных выше своих) резко богатеют, а все остальные (в том числе средний класс) резко беднеют. И это не просто так, это – результат объективных экономических процессов.
Мы с негодованием отметаем идею о том, что в мировых элитах могут быть не свои. Так не бывает, на то они и элиты. Но, тем не менее, есть разница: старые элиты имеют независимые от бреттон-вудских механизмов источники власти, а вот новые, которые начали появляться после 1944 года и, особенно, после 1981 года, начала политики рейганомики, соскочить с иглы уже не могут. И в результате эти самые старые элиты начали искать альтернативные пути выхода из опасной ситуации. Ситуации опасной, потому что по масштабу предстоящего краха б.-в. механизмов, можно получить и результат, аналогичный Октябрьской революции 1917 года.
Собственно, Трамп как раз и есть результат этих поисков. Но главное не это. Главное то, что категорически необходимо найти новые механизмы экономического роста, которые заменят бреттон-вудские. А их уже мало кто помнит, сколько лет прошло. Да и не очень ясно, смогут ли они работать в нынешних условиях. Одно очевидно: всю камарилью, описываемую общим словом «свои» нужно будет как-то убирать, поскольку толку от них не будет, они намертво завязаны на систему, у которой нет будущего, и за ее сохранение и свое место под Солнцем будут бороться отчаянно. То есть не давать делать что-то осмысленное и рациональное.
Собственно, наша деятельность по разработке теории кризиса и, соответственно, антикризисных механизмов с этим противодействием сталкивается постоянно. Мы в принципе не можем получить более или менее постоянное финансирование даже в рамках чистой благотворительности от крупных коммерческих структур, потому что как только информация о нашей деятельности сталкивается с представителями своих (а они неминуемо есть в любой компании, которая работает на рынке капитала), немедленно ставится жесткий блок, который практически никто не может преодолеть. И это не только наша проблема.
Теоретически с этим могло бы справиться государство, но в большинстве стран мира государственные аппараты, особенно в той части, которая определяет финансовую и экономическую политику, за прошедшие десятилетия тоже стала контролироваться своими. А дальше — ничего личного. Нас (и всех альтернативщиков регулярным бреттон-вудским механизмам) просто замалчивают и блокируют.
Фокус тут в том, что для борьбы со столь сильной мафией (а свои, в рамках описываемой выше модели, содержат все признаки тайной организованной преступной группы) нужно государство. И по этой причине в самое ближайшее время мы столкнемся (а в США уже столкнулись) с отчаянной борьбой здоровой части государственных машин (то есть деятельность которых направлена на интересы всего общества, хотя бы отчасти) с этой б.-в. мафией. Но любая такая борьба неминуемо связана с уменьшением свободы и демократии. О чем, собственно, свои СМИ у нас и орут.
Я не большой сторонник абсолютизации власти государства. Поскольку исторический опыт показывает, что чиновники почти всегда перегибают палку. Но нужно понимать, что сегодня есть объективные обстоятельства, которые делают такое усиление роли государства абсолютно неизбежным. И к этому нужно готовиться и адекватно эту ситуацию принимать. И, разумеется, разрабатывать механизмы, которые могли бы роль государства ограничивать, не снижая при этом ее эффективность в части борьбы с либерально-финансовой мафией.
Михаил Хазин, экономист, председатель Совета партии "РОДИНА" по экономике и бизнесу
