Достаточно бессмысленный с экономической точки зрения, но крайне идеологически вредный текст об экономических реформах в Белоруссии заставил меня дать достаточно подробный анализ. Но в самом этом анализе я объяснил, какими обязательными характеристиками должна обладать серьезная программа. На всякий случай, привожу цитату из самого себя:
"А напоследок напомню, что любая экономическая программа должна начинаться с ответа на три вопроса. Первый: кто будет инвестировать в ее экономику? Второй: почему и какой объем они готовы инвестировать? И третий: куда, на какие рынки будет продаваться продукция, которую государство будет производить, почему эту продукцию на эти рынки пустят. А сама программа должна уточнять, как эти инвестиции оптимальным образом использовать и как эти рынки защищать".
Соответственно, немедленно возникает вопрос, а могу ли я сам написать такую программу. Ответ простой: настоящая программа для правительства должна содержать описание большого количества отраслей и механизмы их координации, реформу структуры управления ими (для России — вещь абсолютно необходимая, я много раз объяснял, что действующая структура правительства делает невозможным любое конструктивное действие) и так далее. Это работа как минимум многих десятков людей на протяжение многих месяцев (ну, как минимум, 5-6). Сделать эту работу в одиночку невозможно в принципе.
Но вот написать преамбулу такой программы, в которой будет дан ответ на три описанных выше вопроса — дело вполне осмысленное. Более того, поскольку в последнее время обострилось то, что у нас называется межпартийная конкуренция, имеет смысл вначале пару слов сказать об этом. Я сейчас выступаю от имени партии "РОДИНА" (в которой возглавляю соответствующий Совет, хотя членом партии не являюсь) и поэтому нужно объяснить один важный момент.
"РОДИНА" — это право-консервативная партия. соответственно, главный объект ее интересов — это предприниматели, малые и средние (крупным самостоятельные партии не нужны). И на этом поле "РОДИНА" одна. Поскольку "Единая Россия" — это вообще не партия, а отдел в управлении внутренней политики, КПРФ — по сути должна быть лево-консервативной партией, хотя уже много лет вообще отказалась политической деятельности, став таким же отделом, как и ЕР (ну, хорошо, если КПРФ — отдел, то ЕР — управление), ЛДПР — либерал-популисты (то есть они вообще не заморачиваются идеологией, говорят то, что здесь и сейчас просят конкретные избиратели), чем занимается "Справедливая Россия" вообще науке не известно (хотя изначально она претендовала на лево-консервативные позиции).
Есть у нас и левые либералы ("Яблоко", например), но с либеральной идеологией сейчас вообще сложно. Скорее всего, на лево-консервативную позицию будет претендовать новая партия "За правду", а вот с право-консервативным направлением серьезные проблемы. Собственно, я про это много раз говорил, когда я в 2016 году шел в Госдуму по спискам "РОДИНЫ", то имел в виду, что к власти в США могут прийти правые консерваторы в лице Трампа. И, соответственно, хорошо бы, чтобы у нас были легальные группы, которые могли бы говорить с группой поддержки Трампа на одном языке. Но … администрация Президента решила иначе и "РОДИНУ" в Госдуму не пустили. А зря.
Отметим, что роль право-консервативной идеологии очень велика. Хотя доминирующая право-либеральная конструкция и привела к тому, что 80% населения сдвинулось в левую сторону, но все равно процентов 15 за право-консервативной идеологией осталось. Но именно эти 15% отвечают за большую часть товаров и услуг, которые производятся в нашей стране. И если у нас реально начнется импортозамещение (при право-либеральной кредитно-денежной политике это невозможно), то роль этой группы в стране будет очень сильно расти.
Отметим, что в 90-е годы эти 15 процентов поддерживали, скорее, право-либеральное направление (вначале Гайдара, потом — СПС), но либерализм себя настолько дискредитировал, в том числе в отношении к малому и среднему бизнесу, что слова "либерал" и "вор" стали в России синонимами. Что автоматически привело к тому, что партии, которые публично заявляют о поддержке либеральных реформ, никаких шансов на электоральный успех не имеют. Хотя политика правительства и связанных с ним структур, части ЕР, например, при этом абсолютно либеральная (можно добавить, например, агрессивную попытку протащить ювенальную юстицию, сейчас — в виде специальных "быстрых" судов по отъему детей из семей).
Сегодня на повестке переформатирование всего политического поля. И не потому, что это кому-то хочется, а потому, что по абсолютно объективным причинам полностью меняется экономическая модель, обеспечивающая существование государства. Ну, точнее, есть ещё пока какие-то попытки сохранить старую модель с помощью незначительных, чисто косметических преобразований, но они обречены на провал. Просто потому, что при сохранении нынешней модели (в экономической сфере — право-либеральной) экономический спад будет активно продолжаться. А изменить его без изменения идеологии (а значит, политической модели) невозможно.
Соответственно, все попытки Администрации Президента придумать какие-то новые комбинации властных институтов в России приведут только к одному: полному и окончательному "сжиганию" авторитета Власти как таковой. Помнится, в 90-е еще долго народ верил, что "чекисты" неподкупны, очень высок был рейтинг Путина до пенсионной реформы 2018 года … Сейчас в пучине экономического спада будет полностью сожжен оставшийся у власти авторитет (отметим, что на местные власти после эпидемии COVID тоже надежды нет).
Поэтому альтернативы смене либерального экономического курса не существует и, как представитель право-консервативной партии, я должен ответить на три поставленных в начале вопроса с точки зрения интересов малого и среднего бизнеса. Итак, если ли у нас инвестиционный ресурс?
Ответ, есть, конечно. При том уровне монетизации экономики, который есть на сегодня в России, его увеличение (тут даже не нужно искать новые рецепты, достаточно вернуться к политике Геращенко 1999-2002 гг.) даст колоссальный эффект. Нужно только очень жестко ограничить возможности перевода этих денег в валюты и вывод их из страны. Именно по этой причине его нельзя давать коммерческим банкам, тут нужны новые банки, которые вообще не имеют валютных лицензий и которым запрещены спекулятивные операции.
Теоретически, инвестирование могут осуществлять специализированные агентства развития, капиталы которых формируются из эмиссионных рублей, и которые могут осуществлять рублёвые расчётные операции (в том числе, открывать счета предприятиям), но не имеют право выходит на биржу, что валютную, что фондовую и кредитовать предприятия под залоги. Только проектное финансирование. Более того, ровно в силу того, что эти институты государственные, им можно вменить обязательство иметь открытые балансы.
Инвестировать они будут в новые (или расширяющиеся) предприятия малого и среднего бизнеса под строительство импортозамещающих предприятий (что гарантирует им сбыт). Возврат инвестируемых денег не предполагается, институты развития будут собственниками этих предприятий. Затем они могут продаваться (приватизация не нужна, они с самого начала будут создаваться как частные), малые — управленцам или всему трудовому коллективу (в формате кооператива или артели), средние — главным управленцам, которые и осуществляли реализацию проекта. Кредит под такую продажу под минимальный процент (1-2%) и на длительный рост (20-25 лет) должен автоматически выдавать какой-либо государственный банк.
Поскольку возврат вложенных средств не предполагается, себестоимость продукции, выпускаемой этими предприятиями, будет низкой и, с учетом фактического развала ВТО, может быть поддержан методами государственного протекционизма. Например, сегодня торговая наценка крупных сетей (в подавляющем большинстве — с иностранной юрисдикцией) составляет около 100% от отпускной цены предприятия. Но поскольку для новых предприятий себестоимость известна, можно принять закон, что наценка для покупателя для продукции этих предприятий не может превышать 30% то себестоимости. 15% производителю, 15% — торговле. Есть и другие варианты, которые обеспечат не только устойчивый спрос для таких предприятий, но и повышение уровня жизни за счёт снижения цен для потребителей.
С учетом того, что в процессе реализации такой программы ВВП России будет быстро расти (темпы роста в начале 2000-х составляли 12-15% в год), будут расти и потенциальные возможности монетизации. Далее, с учётом того, что созданные под развитие этой программы институты развития могут быть региональными и/или отраслевыми, возникают широкие возможности по созданию новой региональный хозяйственной элиты. А небольшие региональные банки, наработав опыт, могут затем стать основой для финансирования уже независимых от описанной программы малых и средних предприятий.
Более того, после того, как станет понятно, что программа заработала, можно будет рассмотреть вопрос о том, чтобы пустить в неё (в контролируемых масштабах) иностранный капитал, в первую очередь малый и средний, с помощью дружественных России коллективных механизмов (которые, конечно, придётся создавать с нуля). С учетом серьезных экономических проблем в мировой экономике, желающих будет очень много, поскольку получать устойчивую прибыль в своих странах они уже не смогут.
Как показывает самый предварительный анализ, ресурсов (финансовых за счет поднятия монетизации на нормальный уровень и спроса, за счёт импортозамещения) на устойчивый рост в 10% для такой программы хватит примерно на 20-25 лет. Но за это время вырастет новое поколение управленцев и экономистов, которые уже смогут разработать новые программы развития, с учетом происходящих в мире процессов.
Разумеется, реализация такой программы потребует воссоздания Госплана, который должен иметь среднесрочные и долгосрочные планы развития экономики страны (и Евразийского экономического союза), в соответствии с которыми должны выделяться эмиссионные средства. Без него эффективность программы будет сильно снижена, но само его создание потребует серьезных изменений в структуре экономики страны. В любом случае, центр тяжести управления экономикой должен перейти от чисто тактического органа (Минфина) к органу стратегическому (министерству экономики, на сегодня практически полностью разрушенного и превратившегося в департамент Минфина). Отметим, что это не случайно, а соответствует первоначальной логике либерального правительства, идущей еще от Гайдара. Стратегия России с либеральной точки зрения не нужна, этим должен заниматься МВФ.
Таким образом, такая программа принципиально противоречит интересам МВФ и связанных с ним организаций в России (Центробанк, Минфин, вся созданная за последние 30 лет приватизационно-финансовая элита). Иными словами, реализация такой программы возможна только силами государства и — при существенной смене управленческой элиты. Поскольку этот вопрос выходит за пределы моей компетенции, я только констатирую факт: мировая экономика выходит на траекторию долгосрочного непрерывного спада и либо мы идем вместе с ней, либо пытаемся нащупать альтернативные пути. В первом случае политическая элита вынуждена будет принять на себя все риски, во втором — есть шанс сохранить преемственность власти.
Обращаю внимание, что центр тяжести этой программы — региональный малый и средний бизнес, именно он будет главным реализатором и бенефициаром программы. Соответственно, будут серьёзные попытки разрушить эту программу на уровне крупного бизнеса (либо приватизационного, либо — либерально-бюрократического) с целью присвоения себе потенциальных эмиссионных ресурсов. Именно по этой причине я более или менее четко описал, как должны быть устроена система их освоения, которая в принципе не предполагает возможности приватизации и/или бюрократического освоения. Разумеется, в полной мере избежать этой опасности не получится.
Уточнять и детализировать эту программу на сегодня смысла нет. По очень простой причине — на нее нет запроса во власти. Но в случае изменения политических приоритетов она может быть достаточно быстро развернута. И нужно отдавать себе отчет, что из реально существующих политических партий логику, которая требует такая программа, несет только партия "РОДИНА".
В заключение я должен отметить, что, теоретически, могут быть и другие программы, которые обеспечат России экономический рост. Но никто пока не предъявил не только такой программы, но даже и ответа на описанные выше три вопроса. В частности, можно отметить, что повторить опыт "индустриализация+коллективизация" (а они обязаны идти в связке) сегодня невозможно, по причине практически полного отсутствия деревенского населения. Таким образом, нам кажется, что только предъявленная модель может обеспечить России устойчивый рост на несколько десятилетий, повторив феномен 30-х годов прошлого века — устойчивый рост на фоне общего спада.
Михаил Хазин, экономист, председатель Совета партии "РОДИНА" по экономике и бизнесу
